Сразу оговорюсь, предыдущий альбом коллектива “Так закалялась сталь” мне понравился, но есть ощущение, что после его финальной песни “Только хуже стало” Николаю Комягину и ко нужно было либо радикальным образом переизобретать себя, либо закрывать контору. С музыкальной точки зрения “Яблонный сад” мало чем от него отличается — разве что песни стали еще мелодичнее и мягче. В остальном же здесь те же ноувейвовые гитары, восточные мотивы, тоталитарная поступь EBM, кислотные клубные синты и венчающий все это возвышенный фальцет Комягина. Главная неожиданность — в песне “Любовь моя будет тут.” Комягин поет настоящий блюз что ваш Адиль Жалелов, однако не считаю, что это достаточный повод для того, чтобы слушать “Яблонный сад”, если вы уже знакомы с прошлыми работами группы.
Shortparis на новом альбоме явно берут за основу поэзию Серебряного века, наделяя ее постмодернисткой свободой интерпретации. В текстах песен на “Яблонном саде” вновь царят эстетика милитаризма, культ тела и нарочитая недосказанность, за которую группе уже прилетело от многих музыкальных критиков. Что касается меня — если “Так закалялась сталь” был как-то интуитивно понятен, то при прослушивании “Яблонного сада” вопросов возникает несоизмеримо больше, причем настолько, что получать удовольствие от музыки становится затруднительно.
Тем не менее, главная претензия к Shortparis в другом. Их новые песни многие спешат окрестить “слепком эпохи”, “музыкой момента” и другими громкими словами, однако меня не покидает ощущение, насколько же они сейчас не ко двору летом 2021 года. На контрасте с беспросветным и действительно адекватным своему времени альбомом “Так закалялась сталь” с его громким и отчаянным финалом “Яблонный сад” кажется почти оптимистичным: будто руку протяни — и все изменится, стоит только захотеть. У Shortparis часто встречается некое предчувствие глобального слома — в том числе в заключительной песне нового альбома “Золото II”, но сейчас это воспринимается как сущее издевательство, недалекое, бессмысленное и пошлое. Аттракцион Shortparis больше не работает — уже не страшно и не стыдно, а просто гадко.
